Священник Андрей Хвыля-Олинтер.

Всевозможные новаторы активно ищут пути адаптации Православия к современным мультикультурным моделям. Делается это под лозунгами поиска ответа на различные глобальные вызовы, для возрождения, модернизма «в ногу со временем» и по иным причинам. Последний термин вообще трактуется как бы синонимом спасения России и... Церкви! Рождаются немыслимые сочетания: православные синтезы с католицизмом, с протестантизмом, с медитацией, с йогой, с оккультизмом, с айкидо, с невесть чем... И все эти нежити, конечно, объявляются выгодными и вполне православными. Мультикультурность, толерантность духа и плюрализм стремятся скрещивать с православным духом и верой. Сомнительные увлечения различных властных элит и бомонда пытаются ради выгоды прививать на древо нашей Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви для возрождения некоего «европравославия». В частности, модными становятся попытки внедрения в Православие таких чужеродных неовосточных практик, которые основаны на «гармонии духа» и в которых много рассуждают о любви (конечно, в восточной интерпретации).

Уже с древних времен восточный дух в своих стараниях внедриться в христианство надевал на себя многообразные личины. Вспомним, хотя бы, нескончаемые истории с реинкарнацией или период иконоборчества. Сейчас в мiре наблюдается очередной бум увлечений восточными культами, оздоровительными методиками и т.п. Не минуло сие и отдельных новаторов в Православии. Более того, в некоторых епархиях Церкви (например, в Белгородской и Старооскольской) началось официальное преподавание частично адаптированного языческого айкидо семинаристам и школьникам под видом «современной православной физкультуры». Стремительно создается целая неовосточная система, внешне модифицированная под Православие. (Фактически мы сталкиваемся, отнюдь не первый раз, с системностью особого рода – предназначенной для целенаправленной реконструкции Православия, переходящей в духовную экспансию.) Особенностью данного процесса является то, что айкидо вживляется прямо в Тело Церкви, в деликатнейший и ответственнейший процесс подготовки православных священников. А это уже принципиально иное, чем увлечение в частном порядке восточной борьбой отдельными священнослужителями или их группами. Хотя странно смотрится священник, осваивающий «науку» убийства. Опасно то, что через восточные увлечения ломается сам ментальный православный символ – трудно представить преп. Серафима Саровского, «замочившего» разбойников, которые напали на него.

Оценка подобной модернистской «духовно-физкультурной» технологии, в связи с попыткой официального внедрения ее непосредственно в учебные заведения Русской Православной Церкви, требует серьезного сравнительного богословского, педагогического и психологического анализа. И полезно при сем помнить вечно актуальные слова святителя Марка Эфесского: «Никогда, о человек, то, что относится к Церкви, не исправляется через компромиссы: нет ничего среднего между истиной и ложью». Он говорил это в отношении унии с католиками. В нашем случае мы сталкиваемся с новой унией – с неовосточным модифицированным учением, а не просто с некоей «физкультурой».

Начиная разговор о той или иной духовной практике, важно учитывать, что она всегда является составной частью определенного религиозного мировоззрения, в котором и зарождается. Во всяком же религиозном мировоззрении вероучение, нравственность, духовная внешняя и внутренняя практика глубоко взаимосвязаны и оказывают значительное влияние друг на друга. Содержание и форма обусловливают друг друга. Это касается любых культовых действий. Поэтому, выбирая какую-либо духовную практику и ее внешнюю форму, человек делает важный духовный и мировоззренческий выбор. Этот выбор может не только в значительной степени повлиять на весь уклад его жизни, изменить ее смысл и цель, но самое главное – он определит вечную участь его бессмертной души. Напоминаем, что айкидо – изначально неовосточная духовно-практическая школа в язычестве. Само его название указывает на язычество. Айкидо не вышло из недр Священного Предания, оно, как и его последующие метаморфозы, основано отнюдь не Господом Иисусом Христом и не Духом Святым! Напоминаем, что речь идет о попытке насаждения чуждой духовности айкидо в Тело Церкви.

Утверждение, что какую-то духовную практику можно использовать в чисто прикладных целях, только лишь ее «физкультуру» или технику концентрации, вне связи с ее общим вероучением и мировоззрением, не выдерживает серьезной критики, опровергается самой жизнью и может приводить к человеческим трагедиям. Подобный поверхностный, легкомысленный подход к использованию духовных практик наблюдается сегодня среди православных новаторов, в некоторых направлениях современной педагогики, медицины и психологии.

Так, например, тенденция современной психологии проникать в подсознательную сферу, извлекать из нее нечто с целью способствовать разрешению внутренних конфликтов человека, нередко даже не психологических, а нравственных, рождает множество новых психотерапевтических методик. На сегодняшний день появилось новое направление – интегративная медицина. Одной из ее целей является объединение традиций европейской медицины с восточными практиками. В рамках этого направления как один из видов психотерапии рассматривается медитация. Появился и такой термин, как «молитво-терапия». Мы еще добавим – «молитво-медитация», что типично для реального айкидо, подстраиваемого под православие. Также предлагаем толерантный термин – «интегративное православие».

Неразличение, смешивание понятий молитвы (в нашем случае, православной молитвы) и медитации (в понимании индо-тибетской, японской и любой иной восточной традиции) происходит из порочного современного представления, характерного для активно развивающегося мировоззрения «New Age»[1], что Бог един, пути Его достижения различны и не имеют значения. Это мировоззрение представляет собой некий откровенный «кроссовер», оно эклектично.

Хотя и в молитве, и в медитации присутствует некоторое внешнее сходство, между ними существует сугубая разница. Иисусова молитва и мантра духовно противоположны. Нельзя безвредно заменить мантру на молитву или сочленить их для достижения концентрации как духовной, так и боевой, а также спортивной. Попытаемся с позиций святоотеческого учения рассмотреть эту проблему.

* * *

Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что тело приносит душе служение, весьма сходное с тем, которое исполняют пелены для новорожденного тела. Обернутое пеленами тело младенца получает правильность, без пелен члены его, по мягкости своей, могли бы приобрести уродливые формы; так и душа, облеченная в тело, закрытая и отделенная им от мира духов, постепенно образует себя изучением Закона Божия... и стяживает способность к «различению добра и зла» (Евр. 5,14). Тогда даруется ей духовное видение духов, и если то окажется сообразным с целями руководствующего ею Бога – то и чувственное, так как обман и обольщение для нее уже гораздо менее опасны, а опытность и знание полезны. Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя Законом Божиим, именно для этого преобразования и предоставлено нам некоторое время – земная жизнь. Именно Законом Божиим, а не восточной практикой.

Таким образом, целью земной жизни не является необходимость познания невидимого мира; назначение ее – приуготовление к встрече с этим миром, которая во всей полноте возможна лишь после смерти, и самовольный контакт и общение с ним в нашем состоянии опасны и вредны для нашей души. Поэтому так опасны различные «гуру», способные увлечь своими рассуждениями и системами, основанными на восточном понимании гармонии и любви.

Отцы Церкви в своих аскетических подвигах выработали целую систему духовного трезвения, диаметрально противоположную любым восточным практикам. На духовном пути, в процессе борьбы со страстями, подвижники приобретают особый дар видения – различение источника возникшего помысла или желания: естественно-природный, из демонического мира, либо же по произволению Божию. Способность оценивать и правильно истолковывать помыслы, переживания, ощущения – это результат осенения человека Божественной благодатью. Никакие наши собственные усилия не являются средством «гарантированного» избавления от духовной слепоты. Обретение духовного видения происходит не по произволу человека, но от прикосновения к духу нашему Духа Божия, следовательно, по воле Святого Духа, – пишет свт. Игнатий Брянчанинов.

Осознание человеком своей наклонности к злу, готовности к греху и собственной немощи в ведении невидимой брани рождает молитвенное состояние, взывание о помощи к Всевышнему. При содействии благодати Святого Духа происходит истинное очищение и преображение личности; порочная наклонность заменяется добродетелью, а не вытесняется, не загоняется в глубины подсознательного (как трактует это современная психология). Однако в айкидо, как и в любой восточной системе, все основано на самосовершенствовании, на вере в себя, в учение, в технику и в гуру.

Оккультно-теософские, неоиндуистские, неояпонские, и иные неовосточные духовные практики, претендующие сегодня на роль чего-то нового, на самом деле являются, с точки зрения христианства, составной и неотъемлемой частью старого языческого миросозерцания. Для этого, имеющего значительную историческую традицию, миросозерцания характерно качественное отождествление Творца и твари, Бога-Создателя и созданных Им форм бытия, отрицание мира падших духов, греховной поврежденности человеческой природы. Сознание язычествующее, не отличающее Создателя от Его твари, ищущее «высоких состояний», слепо погружается в область таинственного. О подобном явлении как лжемистическом говорит святитель Феофан Затворник: «Они искали дела доброго, но не надлежащим путем, и надеялись собственными усилиями овладеть тем, что должно ожидать только по милости Божией, как Его дар» (6).

Для подобного религиозного сознания характерно также неразличение действия сил физических, психических и духовных, а также бездумное зачисление всего таинственного в мир якобы божественный. Формированию этого подхода способствовали отсутствие духовной дисциплины и ясных критериев доброкачественности духовного опыта[2], недисциплинированность мышления, а также скудность научных знаний в то время, когда формировалась языческая традиция. В язычествующей мистике, как древней, так и современной, явления, по сути являющиеся сложными психофизическими, ошибочно зачисляются в область жизни божественной. Соответственно, состояния, которые сопровождаются необычными и непонятными явлениями, принимаются за связь с высшим миром. «Считая погружением в божественный мир те состояния бессознательности, какими сопровождаются явления гипноза, сна, необычные и непонятные явления психофизики, язычники начали считать состояние бессознательности равносильным общению с духовным миром» (4).

Для достижения «высшего состояния» в язычестве широко практиковались всякие одуряющие средства, опьяняющие и наркотизирующие, а также различные способы приведения себя в неестественное возбуждение (озарение). Все эти процессы могут быть объединены общим понятием – состояние «транса», «надтелесное состояние».

Состояние бессознательности при этом подходе ставится выше сознательного, вне его критики, имеющее право диктовать истины высшего порядка. Очень важно, что у сознания здесь нет способа проверки истинности показаний бессознательного, что создает предпосылки для глубочайших ошибок и соблазнов. Прежде всего, возникает опасность бесконтрольного влияния на человека со стороны мира падших духов. По словам святителя Феофана Затворника, основа нашей личности – свобода и сознание. Лишаясь свободы и сознания, мы лишаемся способности познания истины вообще. В этом случае «мистика вместо способа высшего познания превращается в способ омрачения нашего сознания» (5).

В 1-м Послании к Коринфянам (12, 2) мы читаем: «Знаете, что, когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас». Так апостол Павел характеризует состояние пассивного водительства, готовность отдаться любому сверхъестественному побуждению без какого-либо исследования. Он определил его как состояние языческое. В противовес такому состоянию христианское учение словами св. апостола Иоанна Богослова наставляет: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они...» (1 Ин. 4,1). От Бога ли айкидо? Отнюдь нет!

Временное ощущение духовного покоя, особой духовной радости, которые дают различные духовные практики, – это проникновение в «космические» духовные области, где глубинные подсознательные стороны человеческой психики, в силу своего поврежденного состояния, могут вступать в контакт лишь с падшими духовными существами. Таковы и ощущения в айкидо (даже если они приукрашены подобием молитвы). При этом нередко наблюдается следующая духовная закономерность: опыты и переживания обольщаемых сначала добры, или нейтральны. Затем они становятся странными и пугающими и в конце приобретают явно демонический характер. Вот свидетельство эксгуру движения «Новая Эра» Катрин Ледерман (журнал «Вера и жизнь», 1990, №3). Через занятия йогой она пережила озарение, после чего вся жизнь ее была подчинена одной цели – спасению планеты через обновление, сознания людей. Несмотря на собственную «озаренность» и «просветленность», все эти годы она была подвержена глубоким депрессиям. Когда же она попыталась вернуться к прежней жизни, то поняла, что это уже невозможно. От йоги и разных уводящих от реальности медитаций разум ее стал пассивным, она осознала, что им манипулировали, делали ее духовной марионеткой. И эти невидимые силы были не добрыми, а крайне жестокими, как и описывается в Библии. «Озарение» – особенность восточных практик, в том числе такое состояние переживал и основатель айкидо Морихей Уэсибо.

Для современного психолога этот и подобные примеры последствий, вызванных оккультными экспериментами, есть психическое заболевание, следствие вмешательства в работу подсознания. С православной же точки зрения, в данном случае за видимыми психическими отклонениями стоит скрытая духовная реальность – мир падших духов. Христиане вполне однозначно определили любую языческую мистику как общение с бесами, и множество примеров свидетельствует, что она вполне заслуживает этого названия.

Что же стоит за созерцаниями в языческой мистике? Во-первых, эти созерцания могут составлять просто бессознательное отражение привычных философских понятий. В то же время в них вполне может проявляться действие падших духов, пользующихся беззащитным состоянием созерцателя. Об этом очень важно всегда помнить. Так, в откровениях одного из последних индуистских «святых» Рамакришны говорится о созерцании им в состоянии «самадхи» пантеистической картины мира, неразрывно связанного с божеством и составляющего эманацию божества. Созерцание Гермеса Трисмегиста показывает уже не то, что «видел» Рамакришна, а то, чему учит египетская философия. Созерцания основателя айкидо были аналогичны. Неодинаковые, противоречащие друг другу картины созерцаний уже заставляют исследователей критически отнестись к ним. Объяснение этим явлениям мы находим в трудах православных подвижников, чей опыт удивительно точно согласуется между собой на протяжении двухтысячелетней истории Церкви. По мнению В.Н. Лосского, крупного богослова ХХ века, вне истины, хранимой всей Церковью, личный духовный опыт лишается всякой достоверности, всякой объективности, является смесью истинного и ложного, реального и иллюзорного. Айкидо также порождено силами, находящимися вне Церкви (поэтому все его модификации обречены на бесовщину). Опыт христианских подвижников свидетельствует, что истинные созерцания, открывающиеся лишь стяжавшим благодатью полную чистоту, ума, соответствуют догматам христианской веры (о Святой Троице, об ангелах, о бытии мира, о воплощении и подвиге Христа, о Воскресении, о втором пришествии Христовом, о вечных муках и Царстве Небесном).

«Приступающий к созерцаниям без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем фантазиями и мечтающий!», – свидетельствует св. Григорий Синаит. Поэтому опыт созерцания божественных совершенств усиливает в подвижнике чувство покаяния, ревность к исполнению заповедей Божиих.

Высшее ведение Бога открывается, когда человек достигнет любви к Богу и ближним, ибо «всякий любящий рожден от Бога и знает Бога... потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4,7–8). Напротив, в отличие от христианского опыта встречи с личным Богом как святым Существом, восточный мистический опыт «озарения» дает переживание растворения сознания в океане безличного. Соответственно, этот опыт никогда не приведет к началу покаяния. Более того, многочисленные примеры говорят, что он может порождать чувство собственного достоинства, нередко переходящее в манию величия. Вот результат подобного «созерцания» нашего современника Д.В. Кандыбы, описанный им в книге «Основы СК-терапии»: по его мнению, духовный опыт Иисуса Христа, Будды, Кришны представляют собой лишь частные случаи великого и единого Сознания Кандыбы! Возможно, этой душе уже никогда не дано будет воскликнуть подобно пророку Исаии: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами»(Ис. 6,3–5). Это значит, что для этой «озаренной» души навечно будет закрыт путь к спасению.

* * *

 В качестве распространенного типичного примера рассмотрим медитацию раджа-йоги[3] как одну из мистических восточных практик (весьма родственных по духу с айкидо), которая служит якобы средством для достижения высшего знания, обретения сверхспособностей, власти над стихиями природы и людьми. При этом используются лишь психотехнические приемы и некоторые ограничения, либо телесные, либо предписания, носящие приземленный, человеческий (не Божественный) характер: отказ от мяса, рыбы, яиц, азартных игр, наркотиков.

Однако здесь нет ни слова о покаянии, совести, сокрушении сердца, страхе Божием, о жертвенной любви к Богу и людям, нет призыва носить тяготы других людей или положить душу за други своя. Мир в раджа-йоге воспринимается как некая аморфная масса, как некий материал, из которого можно создавать что угодно, сообразно своим установкам: «Меняюсь сам – изменяю мир». Адептов раджа-йоги обучают внимательно следить за своим настроением. Ни одна мысль, поступок, внешнее событие «не должны омрачать моего настроения», приносить дискомфорт. Таким образом, считается негативным все то, что нарушает внутренний покой. Это достижение своеобразной духовной анестезии. С позиций общечеловеческой нравственности призыв к душевному комфорту как самоцели душевных устремлений весьма сомнителен. Чувство сострадания, боль за ближнего, протест против насилия и несправедливости, определяющие нашу социальную активность, разве происходят из стремления к душевному покою? Не есть ли такая позиция проявление не духовного восхождения, а духовного паралича? «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 11,15) – призывает нас Священное Писание.

Самовольное обретение сверхспособностей (пусть даже с помощью гуру или учителя) в обход того пути и тех запретов, которые установил Господь на время нашего земного существования, не избавляет человека от зла, он так же раздираем страстями. Даже ощущение любви в восточных практиках обманчиво, ибо подчинено технологиям, а не подлинной Благодати. Все это делает медитацию магической практикой, даже если ее кощунственно маскируют под Иисусову молитву и прикрывают иконами.

Техника медитации включает в себя несколько психотехнических приемов. Первоначально – это манипулирование вниманием. Требуется сосредоточение на внешнем предмете, то есть сначала оно опирается на чувственный объект. Следующий этап – активное воображение создает некий образ. Далее происходит конкретизация и овеществление видения, тем самым порождения фантазии обретают подобие материальности, которая как бы заменяет физическую природу. Иная действительность создается как бы из вещества души. В финале упражняющийся пытается слиться с предметом медитации, растворить в нем себя, свое сознание и индивидуальность. Таким образом, йогическая концентрация (как и любая неовосточная, в том числе айкидо) – чувственно-фантастическая, связанная с представлением, образом.

В молитве же православного подвижника концентрация внимания – духовная, без образов, она еще называется умная молитва, или умное делание.

О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие святые отцы. «Тщательно и разумно внимай, любитель Божий. Когда, делая свое дело, увидишь свет или огнь вне или внутри, или лик какой, Христа, например, или Ангела, или другого кого, не принимай того, чтоб не терпеть вреда» (св. Григорий Синаит). «Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное. Некоторые из таких взбесновались, и в безумии ходят с места на место. Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотят слышать совета ни от какого брата. Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились» (преп. Симеон Новый Богослов).

Нередко неовосточные учителя призывают практикующих мысленно покинуть тело и следовать навстречу некоему свету – «источнику блаженства и радости». Вот что пишет об этом духовном явлении преп. Серафим Саровский: «Лукавый дух прелести, приблизившись, смешивает ум, ожесточает и помрачает сердце, производит возношение, возмущает мозг, представляет глазам мечтательный свет – не светлый и не чистый, но красноватый, делает ум изступленным, побуждает язык произносить речи нелепые и хульные. И кто видит сего духа прелести, в том нисколько нет благоволения, смирения или молитвы, но непрестанно хвалится он своими добродетелями и тщеславится». Все так и есть!

Особое место в восточных духовных практиках занимает мантра-йога – метод кришнаитов, тибетского буддизма, трансцендентальной медитации (ТМ), восточных единоборств и других учений. Целью мантра-йоги является не просто достижение знаний и видений, развитие сверхспособностей, но непосредственное чувственное видение и общение с «божеством мантры» (например, с Кришной). Плодами такого общения является состояние так называемого блаженства и счастья.

Слово мантра происходит от двух слов: ман – ум,тра – освобождение ума от оценки явлений феноменальной жизни – самсары. Утверждается, что если долго и упорно повторять мантру, которая является именем одного из божеств индусского пантеона, можно удостоиться визита этого божества, общения с ним. Каждая мантра отличается особым именем и имеет штифт, или опору, которая в ходе повторения мантры удаляется, и человек получает возможность видеть божество мантры (1).

Соглашаясь, что мантра может вызвать низшую сущность, то есть беса, восточные учения не дают способа различения высших и низших сущностей. Более того, из уст представителей современных духовных школ приходилось слышать мнение, что ангелы и демоны возникают в результате кармы, каждый из них может быть в свое время ангелом или демоном! С точки зрения христианства, подобный взгляд на устроение духовного мира в сочетании с призывом к пассивности в созерцании может и должен приводить к демоническому обольщению. Христиане имеют совершенно ясные признаки различения духов. «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» (1Ин. 4,2–3). Однако, принимая во внимание духовную всеядность восточных религиозно-философских систем, необходимо помнить слова Спасителя: «Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: “Я Христос”, и многих прельстят» (Мф. 24,4–5). Восточные гуру с легкостью принимают Иисуса Христа как очередное воплощение их богов. Основатель айкидо был того же мнения, а его дух присутствует в его последователях.

Эти ложные духовные пути рождают известный тип мнимого праведника, потемненного иллюзиями своего самовозношения и озарений. Все восточные практики основаны на утопическом превознесении собственных технологий. Например, основатель айкидо Морихей Уэсибо утверждал, что «Айкидо – это не боевое искусство для борьбы с врагом, это не техника для уничтожения противника. Это путь, по которому мир придет к гармонии и человечество станет единым большим домом». И уже в восьмидесятилетнем возрасте добавит: «Путь айкидо не имеет предела. Я сам ощущаю себя каждый день всего лишь учеником».

Таким образом, с одной стороны – в восточно-оккультических погружениях в сверхчувственное, а с другой – в христианской духовной жизни мы имеем, по словам исследователя истории религий Л.А. Тихомирова, «два совершенно различных психо-духовных процесса, которые с начала до конца идут различными путями».

Что на сегодняшний день может сказать наука о медитативных явлениях? Состояния, в которые приводят себя искатели погружения в сверхчувственное, наблюдаются в гипнотизме, сомнамбулизме и разных душевных болезнях, таких, как истерия, эпилепсия и т.п., вообще в состояниях, связанных с изменением функционального состояния (чаше угнетения) коры больших полушарий – органа нашего сознания. В медитативном состоянии у адепта восточных систем угнетаются многие жизненные функции (пульс, дыхание), в том числе и активность коры больших полушарий, этому способствуют задержка дыхания, сдавливание вен и артерий при неестественных позах. Душа жива, организм не поврежден, но вместе с сознанием угнетается и критическое восприятие раздражителей: приходят ли они извне или из области подсознательного. К тому же, с бодрственными состояниями соединена воля, тогда как состояние сомнамбулическое характеризуется крайним ослаблением ее. Сознание души остается без помощи со стороны каких-либо соображений, кроме внушаемых. Об этом говорит Л.А. Тихомиров в своем труде «Религиозно-философские основы истории». Очень важно отметить, что в этих случаях мы видим, с точки зрения современной психологии, нарушение одного из важных требований к состоянию здоровой личности: возможности контроля и оценки со стороны сознания поступающей информации.

Кроме того, исследования игумена и профессора Анатолия (Берестова) обнаружили наличие характерных изменений деятельности мозга при медитациях. Тщательные электрофизиологические исследования показали усиление гиперсинхронных разрядов на электроэнцефалограмме испытуемых, угнетение альфа-ритма (основного ритма мозга), появление эпилептической активности мозга.

Как известно, правое полушарие отвечает за формирование эмоционального статуса, с его деятельностью связывают, например, переживание чувства сострадания. Левое полушарие – это логическое мышление. Результаты исследований свидетельствуют об усилении под воздействием медитативных практик межполушарной асимметрии, доминировании правого полушария. При таком изменении физиологии мозга меняется и психика. С точки зрения христианства, это путь духовного самоубийства.

Медицинская наука свидетельствует, что медитация – это добровольное формирование у себя психопатологических синдромов. Исследователь из Оксфорда Кристиан Шурко считает, что она – не что иное, как техника вызывания галлюцинаций. Даже основоположник одного из направлений глубинной психологии, аналитической психологии К. Юнг, сам занимавшийся оккультными практиками, изучая восточную медитацию и проводя ее психоанализ, подчеркивал, что это неуправляемый процесс. Он не всегда зависит от медитирующего и его наставника и может приводить не только к обретению сверхспособностей, но и к психической дезорганизации, причем прогнозировать последствия медитации не представляется возможным (8).

На Западе растет число исследователей, высказывающихся против восточных технологий с их медитативными практиками. Отмечается, что они опасны не только для западного человека, но и в такой же степени для восточного. «Эта специфичная змеиная духовность – есть одна из худших, сильнейших форм демонской одержимости, клиническая картина которой, к сожалению, еще не изучена европейскими клиницистами-психиатрами», – пишет один из наших современников (3).

Представители всех систем и школ медитации Запада согласны, что медитация может изменить коренным образом всю духовную жизнь общества. Вопрос: в какую сторону? «Кундализация» человека уже привела весь азиатский материк к семейному, социально-политическому и религиозному тупику. Печально, если россияне не учтут этого опыта.

* * *

Трагично, когда православные священнослужители увлекаются айкидо и пытаются внедрять его в Тело Церкви. Итак, мы еще раз подчеркнем: выбор той или иной духовной практики (и ее проекции на реальную жизнь, например на спорт) – это, безусловно, выбор духовного пути, итог которого – вечная жизнь или вечная смерть.

Человек выбирает: или оставаться во власти того, кто пришел «украсть, убить, погубить» (Ин. 10,10), или следовать Тому, Кто нас сотворил и муками Креста даровал Вечную Жизнь. Выбирает: отдаться во власть «змеиной силы» или стремиться к стяжанию благодати Святаго Духа; следовать за «красноватым светом» или взглядом «исполненным невыразимой божественной любви, мира и кротости» (видение Господа старцем схимонахом Силуаном Афонским).

Таким образом, всегда спасительно знать и помнить:

Откуда в Православие пытается внедриться та или иная духовная, боевая или спортивная практика, технология, методика?

Где она родилась и где вырастала?

Кто являлся ее основателем: Христос или очередной восточный, протестантский и т.п. гуру, учитель, наставник, проповедник?

Имеется ли в ней живая опора на многовековое святоотеческое предание или нет? (7).

Для православного человека внешняя привлекательность или выгода никогда не должны затенять ядро, суть. «Он сказал: берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их» (Лк. 21,8).

* * *

Рассмотрим более подробно тот пример из истории становления «православного айкидо», который и послужил поводом к написанию данной статьи. В Белгородской Православной Духовной семинарии с миссионерской направленностью такой выбор был сделан, когда на всех пяти курсах началось преподавание физкультуры как обязательного предмета. Из существующего разнообразия спортивных методик и стилей (к примеру, самбо, русское единоборство и т.п.) этого полезного для здоровья предмета было избрано именно айкидо. Преподавателем физкультуры назначен человек, далекий от научной педагогики. Увлекшись восточными практиками, он решил стать наставником айкидо, окончил в Казахстане заочно институт по специальности «преподаватель физкультуры». Переехав в Белгород, он начал работать в Центре Реального Айкидо «Лотос» и дискотеке, преподавателем-организатором ОБЖ в Православной гимназии во имя святых Мефодия и Кирилла и, наконец, влился в семинарский преподавательский коллектив, призванный в массовом порядке готовить современных миссионеров для Русской Православной Церкви. Кроме того, он при активной поддержке руководства Белгородской Православной Духовной семинарии стал председателем Центра самообороны «Алексиос» и Белгородской Федерации Реального Айкидо и Джиу-джитсу. (Кстати, уже название вышеупомянутого Центра Реального Айкидо – «Лотос» о многом говорит тем специалистам по восточным культам, которые знают об «энергии Ки», «особом процессе Кимусуби», «единстве с Вселенной» и о «многих богах».)

Центр самообороны «Алексиос» был создан по настоянию проректора по учебной работе Белгородской Православной Духовной семинарии (с миссионерской направленностью). В основу программы этого Центра легли техники и принципы сербского стиля реального айкидо, накинувшего овечью шкуру на языческого духа.

Однако очевидно, что основой программы является языческое учение Морихея Уэсибы, основателя айкидо. Согласно его словам, «оно принадлежит к тем немногим видам человеческой деятельности, которые, присутствуя в нашем мире, строго управляются своими собственными законами. Айкидо это не просто один из видов борьбы, а, прежде всего, система гармоничного развития личности. Ки-айкидо стремится к продвижению множества людей в практике объединения сознания и тела. Оно призвано открыть глаза людей на их собственную, реальную, естественную энергию, и предлагает им счастливую, здоровую жизнь, помогая строить более мирное общество и нацию».

И это типично неовосточное учение миссионеры-новаторы пытаются называть «почти православным» и стремятся внедрить его частично адаптированный вариант непосредственно в Православие! Неужели священнослужителям Русской Православной Церкви жизненно необходимо освоение именно этого боевого искусства, чтобы уподобиться Святым отцам? И возникает закономерный вопрос: а зачем выбрано именно айкидо? При том, что в Белгородской области развиты и другие направления и школы борьбы и оздоровительного спорта. Значит, выбор определялся в первую очередь именно духовными критериями? Языческими?

Вот некоторые из откровенных высказываний современных поклонников айкидо. «В Православии Человек отдает себя Богу, ОДНОМУ единому Богу... А в Айкидо Человек стремится к взаимодействию с множеством Богов (Ками), сливается с ними, перенимая их существо на себя (это я беру из опыта Основателя)». И здесь явно прослеживается аналогия с язычеством, что уже является извечным врагом (опять слово неподходящее) Православия. Откровения О-сенсея, когда Ками овладевал его оболочкой, когда Уэсибе счастливилось слиться с божеством, когда он сам восклицал: «Я Бог!»... в Православии как минимум назвали бы одержимостью бесами. Особенно с учетом того, что в этом состоянии Мастер получал невиданную силу и был способен, к примеру, выдернуть дерево из земли... Как ни крути – бесовство.

«Айкидо – это религиозная практика. Многие тренеры требуют от учеников отношения к залу для занятия как к святому месту. Додзе называют храмом. Просят поклониться залу и портрету Уэсибы. Это место паломничества многих айкидзистов во всех концов мира. Личность учителя боготворится». В этом видится не просто признак религиозной системы, но и тоталитарного культа. Приведем еще одно высказывание отца-основателя: «В айкидо есть место всем миллионам богов мира, и со всеми я сотрудничаю. Айкидо я создал по приказу Ками (дух). Я не создавал Айкидо. Айки – это путь Ками». То есть для православных сторонников айкидо возникает альтернатива выбора: или «Ками», или Дух Святой.

* * *

Занятия физкультурой, проходящие в Белгородской Православной Духовной семинарии, организованы своеобразно, в духе новаторства и модернизма. Медитативная, психологическая, педагогическая и физическая части целиком взяты из неовосточной практики, но вместо восточных текстов мантр подставлена Иисусова молитва. В качестве мандал развешиваются иконы. (Мандала от монг. мандал – сакральные схематические изображения либо конструкции, используемые в восточных религиозных практиках.) Получается некий симбиоз неовосточного культа с внешним подобием Православия. Что-то вроде православного театра. Причем освоение этой неовосточной практики («православное» айкидо!) стало здесь обязательным предметом для будущих священнослужителей. А как же ответственность перед Богом и Церковью за подготовку церковных кадров? Все обязаны идти по пути «Ками»? Тут уж не до «свободы совести». Более того, Центр айкидо прямо зарегистрирован на юридический адрес указанной семинарии. Попытки проникновение айкидо осуществляются и в ряде других семинарий и школ.

Многократные беседы с семинаристами старших курсов показали, что в большинстве своем они внутренне отвергают подобную «физкультуру» и понимают ее деструктивную духовную суть, но боятся связываться с руководством семинарии. Семинаристы младших курсов относятся к айкидо уже более «толерантно» (чего и добиваются «новаторы»).

Автор настоящей статьи вовсе не покушается на айкидо как разновидность спорта и боевой борьбы. Во всем мире в единоборстве сейчас активно используются многие восточные практики. Дело в их духовной основе и ее соответствии христианству (точнее, при подготовке священнослужителей). В личном плане любой человек сам выбирает свой жизненный путь, свой духовный выбор между истиной или ложью, между Иисусом Христом или «богами». Но стремление срастить неоязыческую систему (пусть и внешне модифицированную) с Православием и, что опасно, внедрить сей гибрид непосредственно в Тело Церкви, настоятельно требует принципиальной православной оценки. Любая новая, пусть даже невеликая, уния – допустима ли она? История показывает, что все крупные расколы и ереси начинались с малых послаблений, с «инноваций». Святые отцы учат, что духовная экспансия, эклектизм неприемлемы под любым видом.

В заключение выразим надежду, что данная статья поможет кому-то из наших читателей сделать свой духовный выбор более осознанным, а значит, более свободным и правильным.

В данной статье частично использованы материалы М.Ю. Медведева и Т.П. Калашниковой.

[1] Движение «Новой Эры» (движение «Эры Водолея») – религиозное движение, возникшее в средине XX века в западном обществе. Оно пытается соединить ряд верований, чуждых христианству и Библии, в том числе оккультизм, гуманистические идеи 60 годов, положения теософии, различные учения восточных гуру, закон кармы и перевоплощения, астрологию. Сознание «New Age» является конечным продуктом оккультно-мистической традиции и объединяет в себе две основные, в библейском понимании, формы лжерелигии: язычество, которое является скрытой формой поклонения духам зла, и человекобожие.

 [2] Важно отметить, что понятие отрицательного духовного опыта (в терминологии аскетики «прелесть») сегодня существует лишь только в Православии.

 [3] Практику раджа-йога мы рассматриваем в рамках учения известного в России Всемирного Духовного Университета Праджапита Брахма Кумарис.

Список литературы:

1. Елисеев Владимир, иерей. Православный путь ко спасению и восточные оккультные и мистические учения. М., «Даниловский благовестник», 1995, с. 26.

2. Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы. Свято-Троицкая Лавра,1994, с. 155.

3. Марк Ефесский, святитель. Труды.

4. Позов А. Логос-медитация Древней церкви. Воронеж, Издательство НПО «МОДЭК», 1966. с. 65.

5. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. - М., 1997. с. 74–75.

6. Там же. с. 75.

7. Феофан Затворник, святитель. Письма о духовной жизни. М., 1903, с.274.

8. Хвыля-Олинтер А.И., священник. Духовная безопасность и духовное здоровье человека, семьи, общества. М., Изд-во «Даръ», 2008.

9. Юнг К.Г. О психологии восточной религии и философии. Московский философский фонд «Медиум», М., 1994.

10. http://www.blagogon.ru/

Об авторе: священник Андрей Хвыля-Олинтер, кандидат юридических наук, заместитель заведующего сектором МВД и учебных заведений Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, академик Всемирной академии наук Комплексной безопасности.