Свое имя Яков Петрович Бакланов прославил на Левом фланге Каказской линии (сер. 40-х гг.), с момента вступления в должность полкового командира. Приняв 20-й Донской казачий полк, он нашел его в самом неприглядном виде: казаки были плохо обучены, на заморенных лошадях, со скверным вооружением. Донские казаки на Кавказе во многом уступали местным, линейным казакам, а от горцев получили даже презрительное прозвище «камыш», за непривычные для Кавказа пики. Сами донцы тяготились службой на Кавказе.

Выросшие среди степей, они с трудом привыкали к чужой природе и непривычному климату. Много казаков умирало от болезней и тоски по дому, были даже случаи бегства к горцам. Начальство щедро раздавало казаков штабным офицерам и военным чиновникам в качестве вестовых, денщиков и конюхов, а остальных распыляло по отдельным постам.

Прежде всего Бакланов вернул всех своих казаков в строй: «Казак воин, а не денщик». В полку ввел сверх штата седьмую – учебную сотню. В ней готовили младших командиров - урядников, а в бою она служила авангардом или резервом. В каждой сотне один взвод был обучен саперному делу и имел шанцевый инструмент. Позже была сформирована команда пластунов, из лучших стрелков и разведчиков. Ракетная батарея при полку, из бесполезной обузы превратилась в мощное и эффективное оружие.

Со временем, Бакланов переодел и перевооружил весь полк, по примеру линейных казаков, на горский манер. Донцы носили черкески и были вооружены чеченскими шашками и лезгинскими кинжалами, а форменные чекмени и казачьи шашки лежали в цейхгаузе на случай смотра. Брали на вооружение казаки и горские винтовки. Но вот пики, бывшие в умелых руках страшным оружием, казаки себе оставили. За содержание оружия и уходом за лошадьми был установлен строжайший контроль.

С казаками Бакланов был добр, бескорыстен и щедр. Но за трусость в бою карал. Казаки это хорошо знали и боялись его гнева больше, чем самих горцев. За короткое время полк превратился в самый боевой на лини и мог равняться с линейским. Из-за своих боевых качеств, вместо положенных трех, 20-й Донской казачий полк прослужил на Кавказе целых пять лет. Когда ему на смену пришел 17-й полк, многие офицеры и урядники перевелись в него из 20-го, чтобы остаться с любимым командиром. В новом полку ввели все те изменения, что и в старом, и в скором времени он стал образцовым. «В 20-й полк я положил всю свою душу. Это было мое чадо, мое создание. 17-й же полк был созданием как моим, так и моих старых боевых сосолуживцев» - говорил Бакланов.

Главная же заслуга генерала Бакланова на Кавказской линии, заключалась в совершенно ином подходе к ведению боевых действий. Для защиты русских укреплений и селений мирных горцев от постоянных набегов отрядов Шамиля и незамиренных горцев, он перешел от оборонительных действий, к наступательным. Среди горцев он имел сеть лазутчиков и проводников, получавших щедрое вознаграждение. Его скрытные, внезапные упреждающие удары против идущих в набег хищнических партий горцев и разбойных аулов, приносили весьма ощутимые результаты. Число набегов заметно снизилось, а многие чеченцы из мичиковсих аулов приходили в Куринское к Бакланову, просить землю и покровительство. Замиренных горцев он брал под свою защиту.

Под стать геройским поступкам, была и внешность генерала. Богатырского телосложения, с ростом 2 метра, Яков Петрович производил грозный и воинственный вид. «И мы действительно увидели мужчину колоссального роста – косая сажень в плечах, ехавшего впереди донцов на сильном и рослом коне донской породы; огромная баранья папаха откинута на затылок; длинные, как борода, бакенбарды развевались на ветру, а разгоревшееся лицо, рябое и изрытое оспой, дышало отвагой и необычной силой. Мы все невольно поддались его обаянию» - вспоминал Потто. Обладая огромной физической силой, он мог разрубать шашкой всадника до седла, наносить т.н. «баклановский удар», подобно былинному богатырю. Во время боевых действий Бакланов одевался не по форме. Круглый год носил косматую папаху, зимой - желтую черкеску, с надетыми сверху буркой или тулупом, а летом ходил в красной шелковой рубахе.

В августе 1851 года, партия горцев внезапно напала на Куринское укрепление. Бакланов высочил по тревоге из палатки, где он спасался от зноя, вовсе без одежды. Схватив шашку, как был раздетым, он вспрыгнул на всегда оседланного коня и бросился в бой. Вестовой, кинувшийся следом, успел накинуть на него только бурку. С двумя сотнями казаков, он выбил горцев из укрепления и долго преследовал их, нанося страшные уколы пикой, взятой у казака. Вид голого человека в бурке, словно поросшего шерстью, с разящей пикой в руке, лишний раз убеждал горцев, что неуязвимый «Боклю» не обычный человек. Сам Бакланов охотно поддерживал о себе эти суеверные слухи. Однажды, он предстал перед делегацией горских стариков в тулупе, вывернутым наизнанку и с вымазанным сажей лицом. При этом он щелкал зубами и бешено вращал глазами. Рассказывали, что сам Шамиль как-то упрекнул горцев, столкнувшихся с Баклановым в бою: «Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, давно были бы святыми».

Горцы боялись, но одновременно и уважали Бакланова, как сильного и храброго противника. Показателен случай, произошедший во время рубки леса к р.Мичику. От своих лазутчиков-горцев, Бакланов узнал, что известный горский стрелок, тавлинец Джанем, похваляется завтра убить его, когда он будет наблюдать за работой войск, стоя на пригорке. «Явилось какое-то во мне хвастолюбие: я решился ехать на курган» - вспоминал Бакланов. На следующий день Яков Петрович, как всегда, занял свое место и сидя верхом, стал ждать, держа в руках заряженный штуцер. Между курганом и брошенной батареей на другом берегу Мичика, где засел стрелок, было около 300 метров. За этой сценой молча наблюдали русские войска и спрятавшиеся на батарее горцы. Грянул выстрел, но Бакланов продолжал сидеть. Стрелок нырнул за бруствер, перезаряжая винтовку. Второй выстрел справа пробил полу одежды. Стрелок не веря, высунулся из-за бруствера и в этот момент Бакланов, заранее прицелившись, сделал выстрел, поразив его в лоб. Войска грянули «Ура», а выскочившие из-за завалов чеченцы за рекой, хлопали в ладоши и кричали «Якши, Боклю»! Долго еще этот поединок вспоминали на Кавказе. А у горцев даже родилась поговорка, применяемая к хвастунам: «Не хочешь ли убить Бакланова?»

Известный историограф Кавказской войны, генерал-лейтенант В.А.Потто, заканчивает биографический очерк генерала Бакланова такими словами:

«Кто не знает, с каким чувством вспоминается имя знаменитого Кавказского героя на Дону, где даже дети в играх своих стараются во многом и теперь подражать Бакланову. Мир праху храброго и доблестного воина. С гордостью будет произноситься это славное имя каждым Донским казаком и теплым задушевным словом помянут его сослуживцы, свидетели его беззаветной удали и честного исполнения долга».